Российское энергетическое агентство подготовило три различных сценария развития мировой энергетики до 2050 года, ликвидировав тем самым некую ущербность − у всех уважаемых субъектов мировой энергетики такие прогнозы уже были.
Основная идея прогноза − нет и не может быть альтернативы борьбе с глобальным потеплением климата планеты вследствие выбросов СО2 от сжигания ископаемого топлива.
Российское энергетическое агентство обнародовало три различных сценария развития мировой энергетики до 2050 года. Самый реалистичный называется «Рациональный технологический выбор» (РТВ) и подразумевает под собой умеренную трансформацию отрасли. Два других сценария называются «Все как в старь» (ВКВ, используется также международный термин BAU – Business as usual) и «Чистый ноль» (ЧН). Первый обозначает медленное распространение низкоуглеродных энергетических технологий, второй − максимально быстрое.
Представляя прогноз, генеральный директор РЭА Алексей Кулапин напомнил, что РФ намерена прийти к чистому нулю по показателям выбросов газов в 2060 году.
РЭА честно предупреждает, что «идеальный» вариант энергоперехода — достижение углеродной нейтральности мирового ТЭК к 2050 г., под которым подписались многие участники Парижского соглашения, является весьма капиталоёмким и чрезвычайно труднореализуемым в отсутствие масштабной финансовой помощи развивающемуся миру. Более того, масштабы требующихся уже в средне- и долгосрочной перспективе инвестиций в низкоуглеродные технологии в данном сценарии превышают 5-6% мирового ВВП, что превосходит разумные ограничения с точки зрения развития мировой экономики.
РЭА соглашается с тем, что энергопереход не должен осуществляться в ущерб другим важным социально-экономическим задачам мирового развития, в частности, препятствовать успешному продвижению к достижению 7-й цели устойчивого развития (ЦУР) ООН — обеспечению всеобщего доступа к надёжным, устойчивым и современным источникам энергии.
Многие технологии, внедрение которых способствовало бы снижению углеродоёмкости мировой энергетики — суть начавшегося четвёртого энергоперехода, находятся ещё на ранних стадиях развития, признает агентство, это затрудняет оценку их экономической конкурентоспособности и, соответственно, реалистичности сценариев, основанных на их интенсивном использовании. В особенности это касается таких перспективных технологий, как улавливание и хранение СО2 при промышленных процессах сжигания топлива (CCS) и производство водорода электролизом воды с использованием электроэнергии от возобновляемых источников энергии («зеленый» водород). Но отсутствие оценки реалистичности использования и конкурентоспособности данных технологий не может служить причиной отказа от них, так как продолжение развития мирового ТЭК «по накатанным рельсам неприемлемо».
Причина неприемлемости: превышение «разумного» объема выбросов парниковых газов ведет к необратимым климатическим изменениям, пагубно сказывающимся на «привычном образе жизни».
При достаточно ясных конечных целях энергоперехода конкретные пути и сроки декарбонизации мировой энергетики не столь однозначны, говорится в докладе. Существуют разнообразные возможные направления сокращения выбросов от использования топливно-энергетических ресурсов: от повышения энергоэффективности и внедрения менее углеродоёмких энергетических технологий до «прямого ограничения потребления энергии».
РЭА сообщает, что влияние развития ТЭК на динамику экономического развития не анализировались, очевидно, не анализировалось и обратное − влияние экономического развития на ТЭК, поскольку единственная цель анализа − оценка скорости обезуглероживания энергетики. Декарбонизация, убеждено РЭА, − безусловно стала «императивом развития мировой энергетики».
РЭА приводит данные разных аналитических структур, иллюстрирующих неопределенность в первичном энергопреблении к 2050 году.
В собственных сценариях РЭА разброс первичного энергопотребления и выбросов СО2 выглядит более умеренно.
Первичное потребление жидкого углеводородного топлива, включая использование в качестве сырья в промышленности, растёт в прогнозном периоде в сценарии ВКВ на 24% (до 5.2 млрд т), а в сценариях РТВ и ЧН сокращается почти на 40% (до 2.6 млрд т) и более чем на 70% (до 1.2 млрд т) соответственно.
Оценка РЭА потребления жидких углеводородов в 2050 г. в сценарии ВКВ выше, чем в аналогичных сценариях ВР, МакКинзи и МЭА, но ниже (хотя и незначительно), чем у Агентства энергетической информации Минэнерго США (АЭИ) и ОПЕК (Рис. 5).
В сценарии РТВ оценки спроса на нефть в 2050 г. практически не отличаются от МЭА и МакКинзи и заметно больше отстают от ОПЕК и АЭИ. В сценарии ЧН и по уровню спроса на нефть в 2050 г., и по динамике роста сценарии РЭА практически не отличаются от аналогичных сценариев ВР, МакКинзи и МЭА, и сильно отстают от АЭИ (ОПЕК не рассматривает данный сценарий).
Первичное потребление природного газа, включая использование в качестве сырья в промышленности, растёт в прогнозном периоде в сценарии ВКВ на 56% (до 4.6 млрд тнэ), а в сценарии РТВ — на 26% (до 3.7 млрд тнэ). В сценарии ЧН потребление газа сокращается на 53% (до 1.4 млрд тнэ).
Первичное потребление угля, включая использование в качестве сырья в промышленности, растёт с 2022 г. по 2050 г. в сценарии ВКВ на 19% (до 4.3 млрд тнэ), а в сценариях РТВ и ЧН сокращается на 32% (до 2.4 млрд тнэ) и 90% (до 0.4 млрд тнэ) соответственно. По сравнению с 2022 г. объём мировой торговли углём растёт почти на 40% к 2050 г. в сценарии РТВ, но сокращается на 72% в сценарии ЧН.
Возобновляемые источники энергии (ВИЭ) развиваются быстрее, чем какой-либо другой источник первичной энергии. Особенно это касается ветровой и солнечной энергии, рост которых предполагается более чем в 10 раз с 2022-го по 2050 г. В результате в сценарии РТВ доля ВИЭ в мировом потреблении первичных ТЭР вырастает к 2050 г. до 31%, а в сценарии ЧН — до 50%5. При этом совокупная доля ископаемого углеводородного топлива в мировом потреблении первичных ТЭР сокращается к 2050 г. в сценариях РТВ и ЧН до 56% и 24% соответственно.
Роль ВИЭ еще больше в декарбонизации электроэнергетики. В сценарии РТВ использование ВИЭ в мировой электроэнергетике растёт с 2022 г. по 2050 г. почти в шесть раз (+495%), а в ЧН — более чем в восемь раз (+773%) (Рис. 11). К 2050 г. в сценарии ЧН потребность в ВИЭ превышает их использование в сценарии РТВ почти в полтора раза (+47%).
Учитывая прерывистый характер работы таких ВИЭ как ветровая (ВЭС) и солнечная (СЭС) энергетика, в обоих сценариях, признает РЭА, приходится наращивать использование и традиционных безуглеродных источников электроэнергии: гидро- и атомные электростанции. С 2022 г. по 2050 г. мировая выработка электроэнергии на ГЭС растёт в сценарии РТВ на 136%, а в сценарии ЧН — на 238% (Рис. 12).
В РЭА уверены в быстром росте водородной энергетики.
Обобщающая таблица мирового потребления энергоресурсов в версии РЭА выглядит следующим образом.
Общие выводы
При всей этой неопределённости профиля мировой энергетики к 2050 году некоторые выводы представляются достаточно определёнными, утверждает РЭА. Выводы таковы:
- Участившиеся наглядные последствия изменения климата не позволят остановить энергопереход даже в наиболее неблагоприятные годы для энергетических рынков (например, таких как сейчас). Развитие по сценарию ВКВ практически исключено.
- Однако возникают и сильные сомнения и в реализуемости сценария ЧН. При всей «привлекательности» достижения углеродной нейтральности к 2050 г. требующиеся для этого инвестиции превосходят возможности мировой экономики и могут создать серьёзные препятствия в достижении не менее важных целей социально-экономического развития (включая ЦУР № 7 ООН).
- В рамках более вероятных сценариев менее радикальной трансформации мировой энергетики, чем ЧН, просматриваются определённые закономерности. Доля электроэнергии в конечном потреблении заметно вырастет. Это затронет все сектора: транспорт, ЖКХ, промышленность. В конечном потреблении также возрастёт (хотя и в меньших масштабах) роль водорода и современных типов биотоплива. Доля электроэнергии, вырабатываемая на ВИЭ, будет расти.
- Однако нарастание проблем балансировки сети и обеспечения базовой (постоянной) нагрузки по мере роста доли ВИЭ, а также заметно более высокая капиталоёмкость ВИЭ в сочетании со значительно более коротким сроком службы ВЭС и СЭС, сохранит потребность в традиционных способах выработки электроэнергии: от безуглеродных АЭС до газовых и даже угольных электростанций.
- Водород остаётся одним из самых дорогих способов декарбонизации. Его использование будет развиваться в основном в тех процессах, в которых применение более дешёвых путей снижения углеродного следа не представляется возможным.
- Вероятность появления коммерческой возможности использовать прорывные технологии (термояд, передача энергии с Луны и т. п.) не нулевая, но крайне низкая.
- В связи с экономической нецелесообразностью слишком радикального замещения традиционных углеродных источников энергии на безуглеродные необходимо развитие поглощающей способности экосистем, включая масштабирование перспективных технологий прямого улавливания СО₂ из атмосферы и мирового океана. Это в том числе ослабит груз труднорешаемых проблем международного финансирования климатических проектов в развивающихся странах.
- Снижение совокупной потребности в ископаемых углеводородных ресурсах приведёт к сокращению мировой торговли в целом. Торговля новыми типами энергии не компенсирует выпадающие объёмы торговли традиционными энергоресурсами, и прежде всего нефти, которая в наше время во много раз превосходит объёмы торговли любыми другими природными ресурсами.
Источник: https://irttek.org/articles/rossiya-dala-prognoz-razvitiya-mirovoy-energetiki-do-2050-goda/
***
